А если пулемет начнет увязать в глубоком отстое, через несколько лет рядом может оказаться женщина, которая его поднимет.

Глава 5

Инструменты

Так говорил Заратустра

Рассвет человечества. Желтый свет поднимается над землей. В кадре Стэнли Кубрика группа гомининов-самцов, собравшихся вокруг водопоя [138] . Худощавые тела, длинный черный мех. Ни женщин, ни детей – или, по крайней мере, их нельзя отличить. Земля также бесплодна: пятна коричневых скал и осыпей сменяются пыльной саванной.

Самцы пьют коричневую воду, нервно почесывая шерсть. Другая группа гомининов перебирается через хребет. Они визжат, кричат и прогоняют первых.

В следующей сцене молодой самец в одиночестве сгорбился возле скелета. Он протягивает руку и вытаскивает из кучи большую кость. Какое-то время он смотрит на кость, а затем начинает бить ею землю, сначала медленно, затем яростно. Древний человек изобрел оружие.

Первая группа возвращается к водопою и прогоняет конкурентов. Остается один самец, который осмеливается пересечь воду. Обладатель кости бьет претендента по голове. Остальные присоединяются, по очереди избивая упавшее тело. Безоружные стоят в шоке, а затем бегут, оставив его на произвол судьбы. Первобытный изобретатель подбрасывает свою кость в воздух. Кубрик прослеживает ее взлет, и, когда наконец кость летит выше всего – высоко на фоне ясного неба, – он переходит в будущее: космический корабль, зависший на орбите. Играет «На прекрасном голубом Дунае».

Это история Триумфа Инструментов: человек изобрел оружие, заявил о власти над своими собратьями и остальным животным миром, и все наши достижения проистекают отсюда. От костяной дубины до космического корабля, от каменного века до наших дней, Кубрик был не единственным, кто рассказал эту историю: умная обезьяна – всегда самец – подбирает что-то и использует для охоты, убийства, доминирования на Земле.

Мы до сих пор говорим себе, что именно использование инструментов делает нас людьми, отличает человека от зверя. Мы даже говорим себе, что именно благодаря этой особой сообразительности мы добились успеха как вид – что наш золотой билет был создан руками, способными творить, и мозгом, способным проектировать.

И возможно, это правда. Но все было не так, как вы думаете, и совсем другие причины имеют значение.

Менее успешный, более испуганный Макгайвер

Если угадывать, какого предка – изобретателя инструментов Кубрик показал в «Одиссее», лучшим вариантом была бы Homo habilis, Ева, жившая примерно два миллиона лет назад. Все сходится. Такое поведение свойственно и ранним гомининам. Но инструменты не были уникальными для предков человека. Первыми пользователями инструментов, вероятно, были не мужчины. И самым важным ранним изобретением было не оружие.

Использование инструментов – не какой-то великий символ человеческой уникальности, а конвергентная черта. Многие умные животные это делают. Им даже не обязательно быть млекопитающими. Осьминог использует инструменты своими щупальцами, а он более близок к моллюскам. Вороны – заядлые пользователи инструментов. А ведь у них даже рук нет.

Ранние человекообразные, которых изображает Кубрик, в основном питались травой, насекомыми, фруктами и клубнями. Как и у других современных приматов, первыми «инструментами» наших предков, вероятно, были камни (чтобы разбивать орехи) и острые палки (чтобы выкапывать какую-нибудь древнюю репу). Но Триумфаторы Инструментов, такие как Кубрик, хотят, чтобы «Рассвет человечества» был моментом, когда мы начали использовать инструменты в качестве оружия, чтобы охотиться на животных и выбивать друг из друга дерьмо. И я не против, но есть одна загвоздка: первое оружие вполне могло быть изобретено женщиной.

Прямо сейчас где-то в Сенегале охотится шимпанзе. В одной руке она держит копье, сделанное из ветки, отломанной от молодого дерева. Она его подготовила: сорвала все листья и побеги, а затем заострила конец своими мощными зубами. Пока она движется по траве, за длинный черный мех на ее спине держится детеныш. Он сосет грудь уже несколько месяцев. Мать худая и голодная. Она ищет мясо.

Она знает, что днем галаговые – крошечные приматы с маленьким мозгом и большими глазами – обычно спят в дуплах деревьев. Найдя одного, она протыкает его палкой. Он просыпается, рыча и царапаясь. Он слишком мал и слаб, чтобы представлять смертельную опасность, но определенно может ранить ее и убить ее потомство. Лучше использовать копье, которое удержит его на безопасном расстоянии. Она снова наносит удар галаго и вытаскивает тушку из дерева только тогда, когда уверена, что враг мертв.

Когда самцы шимпанзе отправляются на охоту, они иногда используют копья, но их собственных тел (больше и сильнее, чем у самок) часто и так достаточно. Даже если в результате они будут ранены, потомство не умрет с голоду. С эволюционной точки зрения их травмы не так важны, поскольку самцы в обществе шимпанзе не заботятся о детях. Вообще говоря, инновации – это то, что делают слабые, чтобы выбраться из невыгодного положения. Как сказала мне много лет назад приматолог из Кении: «Самки делают умные вещи, потому что должны». Она говорила об умных самках приматов, но, конечно же, имела в виду и человеческих женщин. С научной точки зрения, мы, женщины-приматы, можем больше выиграть и больше потерять. Обычно мы меньше и слабее мужчин [139] . Учитывая, что именно нашему телу приходится создавать, рожать и вскармливать детей, женщины также имеют большую потребность в пище и безопасности, чем мужчины. Примитивные инструменты были самым простым способом удовлетворить эти потребности. Если самки, о которых идет речь, хорошо решали проблемы – как и все высшие приматы, – тогда им было бы полезно изобретать, хотя не так мы обычно представляем себе наших предков.

Homo Habilis – «Человек умелый», или, в данном случае, «умелая женщина» – жил в травянистых высокогорьях Танзании между 2,8 и 1,5 миллиона лет назад. Ева изготовления инструментов была ростом более четырех футов, имела длинные руки, сильные ноги и мозг примерно вдвое меньше нашего. Мы понятия не имеем, насколько волосатой она была и насколько жирной была ее грудь. Но она была умнее австралопитеков вроде Люси и в целом больше походила на современных людей. Она, как и мы, была оппортунистическим едоком, с удовольствием поедала всевозможную пищу. Челюсти у нее были сильные, а зубная эмаль – толстая, но она не имела привычки раскалывать зубами орехи или клубни. Зачем ей это делать, если у нее есть удобные каменные инструменты, позволяющие вскрывать (и разламывать) твердые продукты?

В местах, где мы нашли ее кости, также были сотни каменных орудий. В ущелье Олдувай в Танзании археологи раскопали столько окаменелостей и орудий труда, что в их честь была названа олдувайская культура обработки [140] . Олдувайские орудия – одна из веских причин, по которой нам следует считать Умелую – Евой инструментов. Хотя и современные шимпанзе, и древняя Люси использовали каменные орудия, олдувайская культура, перенятая более поздними австралопитеками и Умелой и Homo erectus после нее, была нашей первой передовой орудийной технологией. Наша Ева сознательно придавала форму большим камням, тщательно откалывая кусочки под нужным углом, чтобы сделать топоры, скребки или шила. Вначале она использовала камни, которые уже были довольно близки к желаемой форме, в основном речной булыжник, сглаженный водой. Позже она искала особые камни, которые, если их ударить правильно, рассыпались на нужные ей формы. Она могла использовать один инструмент, чтобы выкапывать клубни, другой – чтобы измельчать их волокна во что-нибудь съедобное, а третий – чтобы измельчать траву и орехи.